Эпоха перемен Владимира Година: «Я ищу алмазы на первом курсе»

Завершаем серию праздничных интервью беседой с весьма знаковой фигурой в истории Государственного университета управления Годиным Владимиром Викторовичем – доктором экономических наук, профессором, почётным работником высшего профессионального образования РФ, действительным членом Академии военных наук, действительным членом Российской академии естественных наук (РАЕН), действительным членом Российской Муниципальной академии, проректором и ректором ГУУ в период с 2006 по 2015 годы.

Завершаем серию праздничных интервью беседой с весьма знаковой фигурой в истории Государственного университета управления Годиным Владимиром Викторовичем – доктором экономических наук, профессором, почётным работником высшего профессионального образования РФ, действительным членом Академии военных наук, действительным членом Российской академии естественных наук (РАЕН), действительным членом Российской Муниципальной академии, проректором и ректором ГУУ в период с 2006 по 2015 годы.

Владимир Викторович, что в своё время привело вас в Государственный университет управления?

— На тот момент он ещё не был университетом управления, а был Московским инженерно-экономическим институтом, так что мой выбор не был связан с управлением.

А с чем был связан?

— Как всякий молодой человек я хотел быть астрономом или физиком. Я закончил физико-математическую школу, у меня было достаточно серьезное школьное математическое образование. Честно говоря, я хотел в МФТИ поступать и даже закончил школу физиков при МГУ. Но в какой-то момент мне встретились люди, которые сказали: «А что тебе эта физика? Физика достаточно проста. Вот экономика не всегда понятна. Там законы не все работают, всё по-другому. Есть такой вуз, где этому учат – МИЭИ». А Олимпиада Васильевна Козлова, тогдашний ректор, стремилась особо привечать перспективных студентов. Уже тогда было понятно, что образование движется в сторону менеджмента, создавались новые кафедры. Поэтому на тот момент, в сумме всех воздействий, мне показалось, что это интересно.

Плюс само направление, куда я поступал – экономическая кибернетика – преподавалось только в четырёх вузах по всей стране. Это было крайне интересно. К тому моменту я уже сталкивался с первыми ЭВМ, а в МИЭИ эта тема тоже продвигалась. Так и вышло, что экономика мне стала интереснее, чем физика.

Расскажите немного о вашей студенческой жизни, чтобы современным студентам можно было сравнить.

— Во-первых, в Москве я приезжий, из города Ставрополя. Сначала снимал частное жильё в Салтыковке, тогда это называлось «уголками». Чтобы получить место в общежитии, работал в студенческом отряде, который занимался строительством одного из общежитий ГУУ, куда я переехал со второго курса. У нас было очень мощное студенческое научное общество. Доцент кафедры кибернетики Юрий Николаевич Алексеев, которого я считаю своим учителем, влюбил меня в системную динамику, в основы кибернетики предприятия, в индустриальную динамику, в работы Джея Форрестера. Благодаря ему мы всерьёз увлекались вычислительными машинами. Я работал старшим математиком-программистом в четвёртом главном управлении. Как и все мужчины-студенты в то время подрабатывал и грузчиком. Был уже упомянутый стройотряд. А в студотряде проводников я ближе познакомился с будущей женой. Существовали спортивные общества, я занимался бадминтоном. На мой взгляд студенческая жизнь была более чем полноценная. У меня лично великолепные воспоминания. Вуз развивался очень динамично.

Одного преподавателя вы уже вспомнили, а кем были другие ваши наставники и чем они отметились в науке и образовании?

— Я учился на кафедре экономической кибернетики, которой заведовал Василий Иванович Дудорин, известнейший профессор. Это была Школа! Я потом сам стал заведующим кафедрой и всегда старался ему подражать в плане обустройства жизни кафедры. Он умел создавать правильные научные коллективы. Сложилась целая плеяда учёных, с которыми я до сих под поддерживаю отношения. Мы разрабатывали множество научно-исследовательский тем, писали пособия. Если спросить, хотелось ли мне идти на работу? Бежал! Очень дружный коллектив сложился. К сожалению, многих из них уже нет с нами, поскольку это старшие товарищи. По научно-исследовательским темам был у меня такой научный руководитель – профессор Валерий Владимирович Капитоненко, с изумительным мышлением. Он умел крайне эффективно применять математику в экономике, банки консультировал. Было страшно интересно с ним взаимодействовать.

В 1986 году так сложилось, что меня послали на стажировку в Римский университет Ла Сапиенца. Там я пробыл больше года, выучил итальянский. Вернулся – был интересен всем коллегам. И мне было интересно увидеть, как зарождался болонский процесс. С точки зрения исследовательских позиций я приехал совершенно другим человеком. Да и жизнь к тому моменту начала меняться, опубликовали указ Горбачёва о возможности предпринимательства, который иностранцы восприняли с большим воодушевлением, чем мы сами.

Если уж мы заговорили о времени, то как изменилась ваша область знаний за те годы, что прошли между поступлением в университет и сегодняшним днём?

— Если говорить про математические средства, то, например, методы и техники анализа данных остались практически в том же объёме и тех же границах применения. С точки зрения приложений математики всё в целом похоже: алгоритмы, кастомизация, таксономия, регрессионный анализ, имитационное моделирование, и тому подобное. А с точки зрения инструментальных средств, конечно, раньше не было такого количества источников информации, и не было возможности ее хранить. Работа на большой ЭВМ (электронно-вычислительная машина) – это как разгрузить вагон, поскольку для хранения информации использовались накопители на магнитных лентах – надо бегать между лентопротяжных механизмов, подматывать, это была тяжёлая физическая работа. Накопители на магнитных дисках были, но в ограниченного объема. Объём памяти всего 6,25 и 29 мегабайт. Сейчас изменилась среда применения математических и инструментальных средств. Появилась возможность получать, хранить и обрабатывать невероятное количество информации. А в математике, безусловно, появляются некоторые новые идеи по обработке данных, новые методы, но фундаментально здесь прослеживается определенный консерватизм. Да и глобально мы сегодня существуем уже в другом мире. Сейчас технологии формируют новые формы экономики, а когда я учился ещё даже электронный экономики не было. Совершенно другой мир. Так что всё стало ещё интереснее.

Махровому гуманитарию здесь сложно разобраться. Поделитесь каким-нибудь своим педагогическим секретом, лайфхаком, методическим приёмом, как увлечь студентов таким сложным предметом, как кибернетическая экономика?

— Если такой гуманитарий придёт к нам на курсы, то через несколько лекций он перейдёт в нашу «церковь», даже не сомневаюсь. Я думаю, студенты привлекаются сами, в силу обстоятельств окружающего мира. Человеческое познание линейно. Мы, к сожалению, не понимаем экспоненциальный рост. Придумавший системную динамику Джей Форрестер писал о том, что существует анти-интуитивное поведение сложных систем. Мысля линейно, человек, к сожалению, с трудом понимает, что каждый раз удваивая количество зёрнышек пшеницы, которые мы выкладываем на шахматной доске, на 64-ую клетку не хватит всего зерна мира. Это экспонента, которую крайне сложно осознать. Нам кажется, что все процессы медленные, а на самом деле они мгновенны. Поэтому, если говорить о нашей специальности, то в ней происходит формирование системного мышления и понимания, что моделирование является естественным и едва не единственным способом изучения окружающего человека мира, позволяющим оценить последствия возможных действий и решений. Это позволяет нам всегда бежать впереди планеты всей. И ощущение этой скорости, даже если ощущение пока ещё не умом, а интуицией, толкает людей в лоно нашей специальности.

Ещё хочу сказать, что старое китайское проклятие «Чтоб ты жил в эпоху перемен» действует на нас сейчас со страшной силой. Всё меняется буквально в течении минут. Электронная экономика, B2B, интернет-магазины… Вдруг это всё ломается и появляются кибер-физическая системы, связывающие виртуальную и реальную части мира. Вообще всё представление о счастье вдруг ломается, принципиально ломается. Мне кажется интересным создавать типовые описания возможностей, которые возникают в современном мире. Это математические и инструментальные модели современной экономики. Это то, чему у нас учат почти с самого начала. Все спрашивают зачем я читаю лекции на первом курсе? Я ищу алмазы – двух-трёх учеников, которых поведу дальше, в специализацию.

Об алмазах. Вы можете хотя бы приблизительно оценить количество ваших учеников? Хотя бы самых выдающихся.

— Куда бы я ни пошёл – я везде встречаю своего ученика. Как правило это серьёзные люди на серьёзных должностях. Называть конкретные фамилии не считаю правильным, но я не знаю ни одной области, где бы ни было моих, наших учеников. Междисциплинарность – это то, что свойственно Государственному университету управления. Наш выпускник должен знать столько же, сколько знает более узкий специалист из другого вуза, плюс уметь реализовать это в программно-аппаратном решении. Мне кажется, это огромное конкурентное преимущество. Люди головой и руками умеют делать живые системы по любым направлениям подготовки. Это хорошо. Мы всегда в этих вопросах были передовым вузом. И сейчас эта идея сохраняется. Команда, стоящая сегодня во главе университета, двигает его в правильном направлении. Я себя чувствую очень комфортно.

Владимир Викторович, из всех респондентов в данной серии интервью вы единственный, кто занимал в своё время высший пост в университете, были ректором. Поэтому для вас уникальный вопрос в конце. Какие ощущения вы испытывали, когда сначала были простым студентом, а спустя годы стали ректором? На вас давила повышенная ответственность или наоборот чувствовали себя, как дома?

— Хм (пауза, посмеивается). Я думаю, что папа и мама сделали меня достаточно ответственным человеком. Я не в самой лучшей ситуации стал исполнять обязанности ректора. У меня было много довольно жёстких задач. Изменить имидж вуза, взгляд на него, решить перечень вопросов, связанных с научно-исследовательской деятельностью, в общем, был целый ряд показателей, которые надо было улучшить, чтобы доказать эффективность ГУУ. Нам это удалось, хотя было не просто. Работала целая команда и сделала очень многое. Поэтому значительную часть своей ректорской жизни я потратил на преодоление внешних и внутренних препятствий. Вуз есть? Есть. Он процветает? Процветает. Значит всё было сделано правильно. Чувствовал ли я ответственность? Огромную! Ты – первое лицо, на тебя сыпется всё. И в три часа ночи могут позвонить. Задач очень много. Я не знаю, как сейчас живёт Владимир Витальевич Строев, но думаю, что приблизительно так же – у него нет времени ни на что другое. Это совершенно иной стиль жизни, который отбирает массу времени и сил, это по-настоящему серьёзно. Но и задачи интересные. Что сохранилось с тех пор – я до сих пор иду по вузу, многие улыбаются, здороваются. Это для меня хороший показатель человечности – мы до сих пор в состоянии друг другу улыбаться. Эти люди и формируют нашу корпоративную культуру. Сегодня ГУУ занимает и, думаю, будет занимать весьма значительное место в российской системе высшего образования. Нынешнюю эпоху перемен мы тоже успешно преодолеем.

Идеальная концовка для нашей серии интервью. Спасибо, Владимир Викторович.

Благодарим всех педагогов ГУУ, которые уделили время для этих бесед. Было очень интересно. С Днём преподавателя высшей школы!

#гордость_гуу #МойУниверПреподаватели #Деньпреподавателявысшейшколы

Подпишись на тг-канал "Наш ГУУ" Дата публикации: 21.11.2023